Одна-две мимолётные встречи иной раз удивительным образом длят твою жизнь не во времени, а в ином измерении, где чувства перехватывают горло и чудом спасает связуемая нить. Но и где узнанная тобой, или, может быть, лишь угадываемая судьба осязаема до того, что становится ближе твоей собственной. Ты готов жертвовать всем, желая охранить открывшуюся тебе душу в этом жестоком мире. И да станет оберегом твоё Слово!
1
Шубку носишь, как мантию,
Свет златится оплечь
Так, что взоры туманит
И срывается речь.
Ты морозом целована –
Тает снег на губах...
И затрону ли словом,
Сам ничтожный, как прах?
Лучше сразу на лобное
Место мне укажи,
Чем замёрзнуть в сугробах
У таможни-межи.
Я захлёстнут дорогами –
Заказала мой путь.
Губы, может быть, дрогнут,
А снежинок не сдуть.
Королевской ли милостью
Дан московский мне сон?
Если даже примстилось,
Да не кончится он!
2
Я пить не пью – пускай другие пьют,
Но рядом ты, что обожаешь брют.
И голова моя в огне, в дыму...
Куда бокалы делись, не пойму?
И разливаем по стаканам брют
Под ветра плач о тех, кого убьют,
И даже, может быть, сейчас как раз –
И горек ветра мёрзлого рассказ.
Пронизывает стены вьюги вой:
И кто живой – уже как неживой.
То адский смерч забил из-под земли,
Обрушивая мир вблизи, вдали...
Зияют хладом шахтные стволы,
И уголь не сгорает до золы.
И злу назло – с тобою визави:
Искрится брют, шампанское любви...
Опять проездом в городе моём –
И крымский брют за нашу встречу пьём,
И ветры на дорогах петли вьют,
И вот уже в глазах искрится брют,
И есть на всё про всё лишь два часа...
А там прифронтовая полоса –
И сбросит мама эсэмэску: «Жду...»
И тем отводит наперёд беду.
Стихийный вой – потусторонний крик,
Не он ли в душу остриём проник?
И снежная клубится в окнах взвесь –
И вдруг волчица подвывает здесь.
Я знаю ту волчицу. Как не знать!
Везде мелькает мстительная стать.
Зовут зверюгу северной пургой,
Но здесь другая – быть хочу с другой.
И что мне волчья бешеная пасть,
Когда бы с нежностью к тебе припасть!
Но горек сладкий вкус вина,
И глаз твоих лазурь затенена
В такую ночь друг другу мы никто...
И тронется попутное авто.
Не знаю горше слова, чем «пора»,
А ехать из Ростова до утра.
И снег слепит – не видно ни черта!
Таможенная застрожит черта.
И выстужен метелью мой уют,
Но розовым отсвечивает брют.
3
Когда тебя караулит комендантский час
И ты, срывая дыхание, спешишь домой,
Молю Всевышнего, чтобы сохранил и спас
Расстрельный город, терзаемый осадной тьмой.
Татьяна, прядка твоя – свечение свечи,
Кольцо Сваровски мерцает... Не сама ли свет?!
Отыскиваешь наощупь в сумочке ключи,
Закрыла двери и открываешь интернет.
И вот уже переходишь в заэкранный мир –
Забыться, не видеть ничего, не знать о тех,
Кому охота превратить в убийственный тир
И город, и полночь, и слово, и сон, и смех.
Напишешь коротко мне в сети: «Переживём...»
А я ищу последнюю сводку о тебе:
Смотрю на карту, испепелённую огнём,
И ненавижу упражняющихся в стрельбе.
Дымится чёрное с белым – взрывы на снегу,
Но в «Одноклассниках» фото выставишь опять:
Оружие у тебя – презрение к врагу,
Твоё сопротивление – выжить, устоять.
Уже никто не сможет заставить быть иной,
Хотя и жилочка проступает на виске,
Когда Валькирия пролетает стороной
И выстрел залповый громыхает вдалеке.
Твои уроки русского – пятый класс, шестой –
Да не прервёт шальная осколочная месть!
Идёшь по городу, ослепляя красотой,
И что бы там ни было, такая ты – как есть.
4
Было ни холодно ни жарко мне –
Стал просыпаться чуть свет.
Ты адаптированный жаворонок.
Почту открою – да? нет?..
Запад кровавит небо сутками:
Письма с войны – из темна.
Чудишься, птаха, в полусумраке,
Если стою у окна.
Счастье какое ты, несчастье ли,
Знать бы, да знать не хочу:
То, что случилось, пусть случается –
Чиркнет крыло по плечу.
Метка, а может быть, глубокая
Рана, и чтоб – навсегда!
Только посмотришь, волоокая,
Сердце летит в никуда.
Оберегаешься запретами,
И всё равно – не избыл,
Следуя за курсором трепетным
По мановению крыл.
Будешь со мной, не будешь рядом ты,
Правое дело в ином:
Правдами всеми и неправдами
Жаворонок – за окном!
5
Блокадный город с псевдонимом Сталина
Своих не сдаст и не уступит силе:
Пускай стальное имя заменили,
Но сущность непреклонная оставлена.
И знаю, есть в тебе черта упрямая:
Взглянуть на мир с отчаянным прищуром...
А все переговоры на смех курам –
Зияют окна выбитыми рамами.
Оплакать ли, да разве плачи русские
И нам с тобою родственная мова
Облегчат душу?.. Нету слов – ни слова,
Когда мертвеет в небе солнце тусклое!
6
Разгадать захочу
Твой фиалковый сон
И уйду за кордон,
Уподобясь лучу.
Что граница? Ничто,
Коль на раз пересечь!
Да об этом ли речь –
Не задержит никто.
Мы с тобой не вдвоём –
Нас как будто бы нет,
Но фиалковый свет
Бьёт в оконный проём.
И навстречу лучу,
А быть может, и мне
Тень скользнёт по стене,
Как хотел, как хочу...
Тень твоя или сон?
Знать не знаю теперь,
Если столько потерь
С двух родимых сторон.
Адом сделался рай,
Да неужто навек?
Не убий, имярек,
Сам же не умирай!
На окраине сна
И разрывы, и тлен,
И проломами стен
Засквозила весна.
Мой лазоревый склон
Ослезили цветы:
Взор ли бросила ты –
Как фиалковый сон?
7
Так что же это деется,
Какой такой рассвет,
Когда сама – как деревце –
Таишь в себе ответ?
Цветёшь, черешня вешняя –
Цветенью нет конца:
Безгрешная ли, грешная,
А только без кольца...
Недаром раскольцована
И тем вольным-вольна,
И пусть ветра свинцовые,
Война пусть – не война.
Останешься незнаемой –
Права? да не права! –
И на закатном знамени
Прочтёшь мои слова.
Законы соловьиные
Вспорхнут из темноты,
А мир сойдётся в имени,
Какое носишь ты.
